– Подойдите потом, поболтаем.

Когда я вернулась, за нашим столом никого не было. Хьюго появился через несколько минут с миской баранины и риса с красным перцем и арахисовым соусом.

– С кем это ты там разговаривала? – спросил он.

Я ввела его в курс дела. Он заинтересовался:

– Значит, я познакомлюсь не только с многострадальной подругой Хелен, но еще и с продюсером и выпускающим редактором Би-би-си. Надо бы мне почаще водить тебя в рестораны.

– Ты уже исчерпал все мои возможности, – я рассмеялась. – Джейни – мой единственный полезный друг. А, да, еще есть Тим. Из «Геральд».

– Не думаю, что он пишет рецензии. Я всех знаю по именам.

– Нет, он обозреватель.

Мимо нашего столика прошли три холеные девицы из цветного воскресного приложения к «Геральд», все в черном. Я была с ними знакома, как-то раз мы вместе пьянствовали. Девчонки умели пить. Мы тогда вывалились из бара в два часа ночи, одна из них споткнулась, порвала свои брюки от Эгнес Би. Совместное пьянство и порванные штаны сковали нас своеобразными узами – как бойцов, переживших кровавое сражение. Девушки помахали мне. Эти девчонки всегда казались мне ведьмами из «Макбета» – могли до смерти напугать любого мужика с пятнадцати метров.

Когда мы допивали вино, к нашему столику подошли Джейни и Гита. С ними была Хелен, о которой они не сказали ни слова, что любопытно. Хьюго, демонстрируя безупречные манеры, тут же встал и принялся глазами искать официанта.

– Вы не могли бы принести нам еще пару стульев? – спросил он. – Наши друзья хотят присоединиться к нам.

Джейни и Хелен уместились на маленьком диванчике у стены, и в результате места хватило всем. Официант убрал тарелки и принес еще бутылку вина. Гита, которая видела Хьюго в «Призраках», сказала, что он играл очень хорошо, о чем, судя по его скромной улыбке, он знал, но все же был рад услышать комплимент. Хьюго видел фильм, который Гита делала для Би-би-си-2, и некоторые части сериала, которым Джейни занималась на своей предыдущей работе, и сказал то, что нужно было сказать. Все шло очень гладко.

– А я не знала, что вы с Хьюго так близко знакомы, – ехидно заметила Хелен.

«Теперь будешь знать», – хотела ответить я, но Хьюго меня опередил:

– А мы не очень близко знакомы. В этом-то вся прелесть.

– Как прошел прогон? – спросила Джейни.

– Очень хорошо. Никаких особых несуразностей.

– Хелен рассказала мне про Фиалку. Вы видели, как это случилось? Фиалка действительно на Хэзел набросилась?

Хьюго сознательно старался не встречаться с Хелен взглядом. Я вспомнила собственные размышления о том, как, постепенно удаляясь от источника, слухи начинают жить своей собственной жизнью – так ручеек постепенно превращается в реку.

– Буря в стакане воды, – достаточно спокойно сказал он. – Они двигались не совсем синхронно.

– Ерундовая царапина, – поддержала я. – Я зашла к Хэзел в гримерку узнать, как она. Царапины почти не видно. Она ничуть не переживает.

Хьюго воздержался от комментариев, но я почувствовала на себе его взгляд.

– Ну и отлично, – сказала Джейни, которая поняла, что нужно сменить тему, и повернулась ко мне, собираясь что-то спросить. Но Хелен не позволила ей это сделать.

– Да ладно тебе, – капризно протянула она; зеленые глаза, прищурившись, смотрели на меня. – Все не так просто. Мне кажется, Фиалку кто-то сглазил. Столько событий. Сначала она опаздывает на репетицию, потом падает в обморок. Еще эта история с Филипом. Говорят, что ей известно гораздо больше, чем она признается. А теперь еще эта склока с Хэзел. Уверена, что это не случайно.

– А ты там была? – зловеще-спокойным тоном спросил Хьюго.

– Нет, но Билл все видел. Он мне рассказал. Я знаю, что вы с Биллом не ладите, но мне кажется, ему можно верить.

Серые глаза Хьюго были холодны, как зимнее утро.

– А мне Хэзел сказала, – зачастила я, пока Оберон не навалился на стол и не придушил Титанию, – что ей будет очень интересно работать вместе с Фиалкой в «Кукольном доме». Если она не сердится, то и остальным не стоит раздувать историю.

– Ну, пока неизвестно, что будет со спектаклем, – ядовито процедила Хелен. – Филип ведь умер.

– Постановку уже не отменят, – вставила заботливая Гита. – Она ведь уже в графике, Хелен. – Слово «график» она произнесла так, как утвердившийся в вере христианин произносит слово «Библия». – Теперь ничего нельзя изменить.

Хелен насупилась.

– А мне сказали, что еще ничего не известно, – вызывающе заявила она, не уточнив при этом, кто именно ей об этом сказал. – Если кому-то интересно знать мое мнение, то мне кажется, Фиалке это пошло бы только на пользу.

– Но тебя ведь никто не спрашивал, верно? – сказал Хьюго с обманчивым спокойствием. – По крайней мере, я такого не помню. – Он обвел компанию глазами, как бы выясняя, не интересовался ли кто-либо из нас мнением Хелен в тот момент, когда он ненадолго отвлекся.

– Нам, наверное, пора, Хелен, – сказала Джейни, быстро допивая вино и вставая из-за стола. – Завтра у меня тяжелый день.

– У нас, – с улыбкой поправила Гита, – завтра тяжелый день.

– Как ваши планы? – спросила я.

– Гита расскажет, – быстро ответила Джейни, которой хотелось как можно скорее увести Хелен прочь и тем самым предотвратить конфликт.

Нам с Хелен уже давно порой домой. Спасибо за вино, Хьюго. Было приятно с тобой повидаться.

Скорей бы ваша премьера. Я завтра приду на просмотр.

– Может, пойдем вместе? – предложила я. – Я до сих пор не видела спектакль целиком.

– Отлично. Так много спектаклей приходится смотреть в одиночестве, а я терпеть не могу сидеть одна. Во сколько начало?

– В семь тридцать, – ответил Хьюго.

– Встретимся в семь в фойе, Сэм?

– Договорились. Пока мы с Джейни разговаривали, Хелен стояла, стараясь не встречаться глазами с Хьюго. Мы обменялись поцелуями, и Джейни, нежно взяв Хелен под руку, помахала нам на прощание.

– Мне на самом деле тоже пора, – вздохнула Гита, откинувшись на спинку стула. – День был долгий.

– Вы живете рядом? – спросил Хьюго. – Может, мы вас проводим?

Мы распрощались с Гитой у дверей ее дома. Она формально предложила нам выпить, мы послушно отказались; все точно следовали общепринятым социальным обрядам. Гита хлопнула за собой дверью.

– Наконец-то одни, – сказала я.

– Не совсем, – заметил Хьюго, провожая взглядом проехавшую мимо машину, – но почти. Я боль ше ждать не могу. Идем же, Памела! Я привяжу тебя к кровати и заставлю делать неописуемые вещи. И, надеюсь, ты польстишь моему тщеславию, придешь в ужас и будешь протестовать, но в конце концов сдашься и забьешься в экстазе.